Спасибо http://www.privatelife.ru
Он стал знаменитостью стремительно - огромный, двухметрового роста мальчишка с лукавой улыбкой до ушей и прямым взглядом синих глаз. И тем не менее этот парень из Канады - известный лицедей, воплотивший на сценах Франции, Великобритании и Америки образ монстра Квазимодо в рок-опере «Собор Парижской Богоматери». Ему, Пьеру Гарану, известному всем как Гару, есть что рассказать читателям «Частной жизни».
- Ваш первый диск, тираж которого за первые две недели достиг миллиона экземпляров, называется «Одинокий». Значит ли это, что одиночество является вашим жизненным кредо?
- Тот, кто никогда не ощущал боли и остроты одиночества, на мой взгляд, вообще не любил. Идея же альбома родилась не у меня, а у Рене Анжелиля, продюсера и мужа моей землячки - знаменитой певицы Селин Дион. После рождения долгожданного ребенка Селин практически не выступает, и вся ее команда теперь работает со мной. Так захотела сама Селин, и я ей благодарен.
- Вы даже исполняете с ней одну композицию...
- Да, Рене Анжелиль позвонил мне и сказал: «Знаешь, Селин так понравилась одна из песен на твоем будущем диске, что ей захотелось исполнить ее вместе с тобой. Ты не возражаешь?» Для любого музыканта сотрудничать с Селин Дион - великая честь. Мне кажется, что композиция «На ветру» нам удалась.
- В прессе сообщалось, будто вы записывались по Интернету...
- Когда началась работа над альбомом, я находился на гастролях в Лондоне: по вечерам выступал в спектакле «Собор Парижской Богоматери», а днем пропадал в студии звукозаписи. По высокоточной линии интернетовской связи из Лос-Анджелеса ко мне приходила запись музыки оркестра, поверх нее накладывалось мое исполнение. Потом все отсылалось опять в Америку - для дополнительной шлифовки. Электронная техника позволяет делать чудеса!
- Но ваш-то голос не нуждается в компьютерных «подтяжках» и «утяжках». Говорят, что вы много курите и не ограничиваете себя в виски - специально чтобы сохранилась характерная хрипотца. Это правда?
- По молодости я так и делал. С годами надобность в этих фокусах отпала. Мне скоро тридцать, мой голос сам по себе стал более густым, да и режим надо держать... Иными словами: не исключаю, что к 50-ти годам я вообще буду вести исключительно здоровый образ жизни. Хотя хорошее виски, особенно канадское, я по-прежнему люблю.
- Откуда взялось прозвище Гару, ставшее вашим творческим псевдонимом?
- Так в Шербруке, моем родном городе в канадской провинции Квебек, меня прозвали школьные друзья. По-французски «лу-гару» значит «оборотень». Я на самом деле в ту далекую пору изображал из себя, как умел, демонического мужчину: одевался во все черное, старался меньше улыбаться, не говорил, а цедил слова сквозь зубы... Конечно, это была мальчишеская игра, которая очень скоро надоела и мне, и моим друзьям. А прозвище осталось. Есть и другое объяснение: у нас в Квебеке, заснеженном крае лесных просторов, волка нередко называют гару.
- Выходит, что волк - ваш талисман?
- В какой-то степени. Я очень рано начал самостоятельно зарабатывать: первый гонорар как певец получил в 15 лет. Но никогда не делал из денег фетиш и, наверное, не научусь их считать. Они - главное средство порабощения людей. Как только в кармане заводится несколько купюр, ищите меня в казино! Рулетка, блэк джек, баккара, покер - вот моя стихия! Обожаю делать отчаянные ставки, играть в карты. Я, как мне кажется, рожден для риска, для приключений. Ощущение опасности у меня притуплено.
- Какова главная черта вашего характера?
- Упрямство. Особенно это было заметно раньше: я готов был совершать безумства лишь для того, чтобы настоять на своем. Когда меня призвали в армию, я оказался в армейском оркестре, расквартированном в цитадели Квебека.Сами понимаете - крепость, жесткий контроль, выход в город только в увольнение... Смешные люди эти военные! Разве можно меня засадить в четыре стены?!.. Я стянул у одного из унтер-офицеров мотоцикл и отправился вечером пить кофе с коньяком в Монреаль. То-то было шуму!.. Чтобы заставить меня что-либо сделать, надо учитывать, что я обычно поступаю от противного. Так, в 1992 году известная фирма «Сони» предложила записать мой первый диск. Я отказался в значительной степени потому, что предложение это было сделано слишком настойчиво, самоуверенно: дескать, куда он денется, все равно согласится!
- В общем, вы - сторонник непрогнозируемых поступков, непрограммируемых безумств...
- Как все упрямцы. Однажды увидел в магазине одежды красивую девушку. И так пытался «подъехать» к ней, и этак... Она ни в какую! Не хочет меня даже замечать. Тогда я устроился продавцом в тот же самый магазин. В конце концов сердце красавицы растаяло.
- И что потом?
- Почти ничего. Вскоре после нашего знакомства мы решили одновременно уйти с этой работы и начать жить вместе. Но счастье, как известно, недолговечно: мы очень быстро поссорились и разлетелись в разные стороны.
- Какими еще «смежными» профессиями кроме продавца вы можете похвастаться?
- Работал грузчиком на фургоне, перевозящем мебель. Собирал виноград на плантациях в южных провинциях... Вовсе не стесняюсь прожитого. Наоборот - горжусь им.
- А что в вашей биографии вы считаете самым выдающимся?
- Наверное, историю с приютом «Об-Люмьер». Накануне Рождества 1998 года я прилетел на несколько дней к родным в Шербрук и узнал, что моя любимая тетя приговорена к смерти: рак в запущенной форме. Из больницы тетю выписали как безнадежную, и теперь она доживала последние дни в «Об-Люмьер». Что это такое? Приют, причем - последний. Умирающих людей, от которых уже отказались врачи, определяют в полном смысле слова в... рай! Их окружают таким вниманием, такой любовью, что они уходят в мир иной успокоенными и примиренными.
Когда я приехал в приют навестить тетю Лоретту, ко мне подошла директриса «Об-Люмьер» и предложила стать живым талисманом этого заведения, чем-то вроде его крестного отца, неофициального покровителя. Сперва я удивился, а потом, подумав, согласился. Честно говоря, не представлял, со сколькими хлопотами будет связана эта деятельность. Мне пришлось подписывать многочисленные воззвания о помощи приюту, участвовать в ярмарках-распродажах, все доходы от которых шли в фонд приюта, устраивать концерты для постояльцев «Об-Люмьер»...
- Что для вас главное в человеке?
- Инстинкт. Человек должен уметь отличать добро от зла и не делать другим плохо. Пусть это будет хотя бы инстинкт самосохранения!
- Вы тщеславны? Самолюбивы?
- Нет, я не обладаю большими амбициями. Но со мной работает весьма профессиональная, а значит - и амбициозная команда. Будучи вместе с ней, нельзя оставаться серой мышкой. Никто тебя не поймет, да и ты сам в конце концов себе этого не простишь.
- Вы любите рисковать с женщинами?
- В юности я был ужасно застенчивым в общении с прекрасным полом. Подойти к девушке, познакомиться с ней, начать за ней ухаживать было для меня совершенно немыслимым. Если у меня начинался любовный роман, я с инстинктивным фатализмом пловца, попавшего в бурю, полностью полагался на волю волн.
- Канадская пресса объявила вас недавно «самым соблазнительным мужчиной Квебека». Какие женщины вам нравятся?
- Естественные, лишенные жеманности, не прибегающие к эстетической хирургии. Женщины - самое совершенное творение Бога, в каждой из них непременно найдешь бездну достоинств!..
Я предпочитаю блондинок. Когда-то я был безответно и тайно влюблен в нидерландскую белокурую топ-модель Карен Мюлдер. Моя нынешняя подруга - тоже бывшая манекенщица. Ее зовут Ульрика, она шведка. В прошедшем году, летом, у нас родилась очаровательная Эмили, маленькая дочка. Обожаю мою квартиру недалеко от Монмартра в Париже, семью, уютный быт с его буднями и праздниками... Для того чтобы быть совершенно счастливым, мне сегодня не хватает во Франции только родителей и сестры с племянницей, моей крестницей. Они, к сожалению, остались в Квебеке. Звоню им каждый день, переписываюсь с ними по интернетовской почте.
- Простите, но тут что-то не совпадает. То вы говорите об авантюрной жилке - азартные игры, виски и все такое... А то восторгаетесь тихими, невинными радостями семейного очага... И впрямь - оборотень! Каков же Гару на самом деле?
- Раньше я и правда был очень легкомысленным, а за последние годы весьма изменился. Мою жизнь организовала и упорядочила работа в труппе «Собора Парижской Богоматери». Когда ты каждый вечер выходишь на сцену, так или иначе приходится подстраиваться под коллектив, жить нормальной, размеренной жизнью обыкновенного человека.
- Вы всегда хотели стать певцом?
- О нет! Мальчишкой я зачитывался книгами и мечтал стать конкистадором - покорять инков, ацтеков... Но в списке современных профессий ремесла конкистадора не оказалось. Тогда я благодаря фильмам Спилберга увлекся похождениями Индианы Джонса - благородного авантюриста-археолога, открывающего забытые цивилизации. Однако быстро разочаровался и в этом. Выяснилось, что на археолога надо долго учиться, к тому же в экспедициях ученым нередко приходится самим браться за лопаты и рыть шурфы... Нет, это не для меня! И тогда я пошел играть на трубе и петь в рок-группу, которую мы создали со школьными приятелями. Именно лень помогла мне начать музыкальную карьеру! Кроме того, мой нынешний успех - это заочный реванш моего отца. Он, человек необычайно музыкально одаренный, так и не смог стать музыкантом - не позволила жизнь, засосала текучка с ее семейными обязательствами. В какой-то мере я взял у Судьбы реванш за отца.
- А с чего началась ваша карьера?
- С трубы, с которой я никогда не расставался, мечтая походить на Луи Армстронга. Даже в армии я служил в полковом оркестре. Что же касается пения, то пел всегда, хотя профессионально вокалу не учился. Когда нужны были деньги, мог петь часами на перроне монреальского метро, собирая с прохожих медяки. Много выступал и в ресторанах, пиано-барах Монреаля. В одном из них - «Ликор Стор» - меня года два назад увидел Люк Пламондон, фигура известнейшая в мире варьете, - он автор либретто и текстов рок-опер, с успехом исполняемых во многих странах. В тот вечер я «косил» под популярного английского певца Джо Кокера - хрипел, как он, прибегал к его фирменным ужимкам, и, видимо, был в ударе. Во время перерыва между песнями Люк Пламондон подошел ко мне и сказал: «Запиши мой телефон! Возможно, у меня будет для тебя работа, парень...» Вскоре я прошел прослушивание и был утвержден на роль горбатого звонаря Квазимодо в рок-опере «Собор Парижской Богоматери», только что написанной Ришаром Кочианте и Люком Пламондоном и готовящейся к постановке в парижском Дворце конгрессов.
- Этот спектакль стал главным событием музыкальной жизни Франции и Канады последних лет. В значительной мере благодаря вашей прекрасной работе. Не смущает ли вас столь стремительно обрушившаяся на вашу голову популярность? Автографы, поклонницы?..
- Я люблю мою публику и преданно служу ей. Никогда в жизни я не отказал человеку, просящему у меня автограф. Не публика обязана певцу, а артист - публике. Хотя не могу не признать: популярность - все равно что обоюдоострый нож. С одной стороны, я играл в «Соборе Парижской Богоматери» могучего и одновременно трогательного урода Квазимодо, а зрители приветствовали меня так восторженно, как обычно встречают только героев-любовников, красавцев. Сумрачный, безмерно трагичный образ горбуна Квазимодо, готового на преступление ради неразделенной любви, никак не гармонировал с энтузиазмом публики по поводу моего персонажа. Как только я выходил на подмостки, тут же ряды начинали вдохновенно скандировать: «Гару, Гару!..» Конечно, приятно! Но вроде бы по сценарию я должен вызывать у публики страх и жалость, а меня забрасывают цветами и нежными записками.
- Что означал для вас образ благородного Квазимодо, погибающего от любви к прекрасной Эсмеральде?
- Кровоточащую рану. И еще - мечту о красоте. Ведь безобразный горб Квазимодо - это крылья, до поры до времени сложенные за спиной.
- «Собор Парижской Богоматери» исполняется сегодня на различных континентах. Не делаются ли вам сейчас новые предложения? Скажем, играть в кино или выступать в новой рок-опере?
- Да, поступают предложения сниматься в кино, но пока ни один сценарий не привлек меня. К тому же мне хотелось начать карьеру в кино с маленькой, эпизодической роли, а не с воплощения образа главного героя. Как говорили древние римляне: надо поспешать медленно!.. Кроме того, участие в музыкальном спектакле, тем более в рок-опере, - дело настолько увлекательное и незабываемое, что я еще долго буду существовать в ореоле славы «Собора Парижской Богоматери». Так что сейчас мне не до рок-опер! Хочу сделать альбом с такими песнями, которые исполнялись бы и тридцать лет спустя, даже если к тому времени мне и придется зарабатывать на жизнь, вновь развлекая прохожих в переходе метро.
Беседу вела Лола МОНИГЕТТИ - специально для «Частной жизни», Париж